Мотивация для гитариста: James Hetfield

Джеймс Хэтфилд

Я довольно многого сильно боялся: боялся мира, боялся говорить и был очень-очень скромным парнем, а музыка была способом говорить, вот и все. Я мог просто вести журнал, сочинять стихи, писать все что только придумаю, а потом сесть, сыграть пару аккордов, соединить все вместе и получить себя. Это я! Так я говорю миру о себе, когда я не могу сказать словами. Так что музыка была голосом, которого у меня не было.

В моей школе был один парень из джазовой группы, который продавал свою гитару.  У него, кажется, был Gibson SG ’69 с тремоло и он хотел продать ее. Спросил меня: «Хочешь?», а я ему говорю: «Да, сколько возьмешь?», на что он ответил: «200 баксов!». Я упрашивал маму, делал все, что только мог и наконец-то, она дала добро и купила мне мою первую настоящую гитару.

Но потом, рузумеется, когда у тебя уже есть гитара, надо вступить в группу. Я тусовался с ребятами из школы, которые любили играть музыку. Это была кавер-группа «Obsession» — ребята из моей параллели. Мы собирались в доме после школы и играли. От группы Black Sabbath я так тащился! Их музыка, такая… тяжелая… волнующая. Я пропадал в ней, мог закрыть глаза и очутиться прямо в песне.

С приятелем из школы мы пытались перещеголять друг друга. Каждый день хвастались своими достижениями: «Эй, смотри, что я выучил!», «О, глянь, что я выучил!». А потом я возвращаюсь домой и разучиваю еще что-нибудь. Так конкуренция в школе подняла нас на уровень выше и это было здорово.

И вот в какой-то момент ты понимаешь, что хочешь в своей группе музыкантов лучше. Я написал несколько песен, которые им не понравились. Они просто хотели играть каверы и я решил, что пора бы поиграть с другими людьми. В то время я уже понимал, что стремлюсь к тому, чтобы быть лучше и некоторые из друзей не понимали меня и спрашивали, почему ты не останешься с нами? А я просто хотел идти дальше и искать свое место.

Как-то я вернулся в школу в летнее время, чтобы снова тренироваться играть в футбол. И тогда у меня были длинные волосы. Тренер сказал, что мне придется постричься, но я стал возражать и сказал, что у того же Эдди Ван Халена и Михаэля Шенкера длинные волосы, и я хочу играть в футбол и иметь длинные волосы. Но так было нельзя, и в тот момент это стало препятствием на пути, довольно решающем в моей жизни, и я не знал, как его обойти. Я сказал себе: «Пошло оно к черту! Я хочу быть вторым составом в футболе или быть на сцене и нести миссию, говоря языком музыки?». В то время я еще не знал, что сделал правильный выбор.

Я думаю, что не раньше окончания школы я понял, что надо бы подумать, чем я хочу заниматься. Я работал на фабрике наклеек и вырезал заготовки, да только и думал о риффах, текстах и всем таком. А днем в обед я уже сидел в машине со своей гитарой, придумывал риффы и думал, что пора опять возвращаться к работе. После работы я уже играл те риффы, которые сочинил на обеде. А потом мы сыграли первый концерт, и я подумал: наверное, нужно уволиться; пора бы свалить; я хочу играть музыку! И других вариантов не было на самом деле.

Я помню, как впервые: «Эй, мы едем в Нью-Джерси подписывать контракт!» или «Мы едем в Сан-Франциско давать концерт!» и потом: «Эй, этот менеджер предлагает контракт с поездками в Европу!». Да подумаешь, хотел быть крутым, но внутри просто офигевал и не верил, что это происходит со мной. Действительно происходит! Мы все друзья и мы может делать все, что нам нравится. Это просто потрясающе!

С каждым шагом это чувство только росло. Каждое утро, просыпаясь, ты осознаешь: «Чувак, ты можешь делать то, что ты хочешь – созидать, и это обеспечит тебя и всю твою семью». Это удивительный подарок. И мы осознавали это, но были времена, когда все выходило из-под контроля – черный альбом и тур в его поддержку.

При этом альбоме было несколько разводов, много эго, высокомерия. Никто больше не был собой. Каждый был больше, чем ему бы стоило быть. Но, в конце концов, когда думаешь об этой карьере понимаешь, что это нечто дикое. Люди говорят, что уважают тебя за твою музыку, но объективно удостовериться, что ты чего-то достиг невозможно. Это просто фантазия, как будто эти люди думают, что ты представляешь собой нечто больше, чем ты есть на самом деле. Поэтому всегда надо оставаться приземленным и говорить себе – я человек! И тогда что-то опускает тебя с небес на землю, и ты понимаешь, что судьба подарила тебе возможность играть музыку, это факт.

Знаете, я рос, слушая разных гитаристов и больше всего мне нравятся ритм-гитаристы. Очевидно, Тони Айомми оказал огромное влияние на многих метал-гитаристов и, конечно же, рифами из одной ноты, т.к. они звучали жирно. Звук усилителя Mesa/Boogie на самом деле не жирный, он будто имеет грань, края. Я добивался этого звука на первых альбомах, а потом стал увеличивать глубину. Это, как будто я хотел барабанить на гитаре, хотел по-настоящему перкуссионный звук, звук с быстрой реакцией, но в тоже время, когда держишь аккорд, чтобы он наполнял пространство.

Я хотел гитару формы Les Paul, которая была бы чуть легче, чуть практичнее, чтобы была вырезана под меня. Мне нравится держать гитару довольно низко, ту гитару, которая имеет более острые грани. Так я могу настроиться выше, если не нужно играть в низах. Я пробовал, наверное, около 30 различных «полов», разных изгибов, разных металлов. Я хотел традиционный вид, но при этом активный звукосниматель, чтобы комбинировать активный и пассивный в одном устройстве: ровный дистрошн, но с агрессивными средними частотами; и то, что имеют пассивные звучки – напористость, которая мне нравится, но также теплота и широта активного датчика. Так что задача состояла в том, чтобы скомбинировать 2 в 1. Пожалуй, это то, что я хочу слышать в гитарном звуке. Но это должен быть не назойливый звук, от которого после концерта уши болят.

Я думаю, находиться на сцене – значит думать иначе, быть в другом пространстве. Для меня останавливается время, никакой боли. Это вроде, как говорят творческие люди, другой мир. Я могу попасть в этот мир в любой момент, играя на гитаре и забыв обо всем, что находится вокруг меня. Каким-то образом наш мир исчезает. Хорошо это или плохо, но иногда трудно вернуться оттуда. Есть такая беда, но есть и благо – концентрация, целеустремленность, ощущение жизни, ощущение соединения, ощущение созидания. Это смысл и причина того, что я здесь.

Бывает, я не играю несколько недель, и моя жена мне говорит: «Хватит ворчать, пойди поиграй на гитаре!». И я иду играю, и мне становится лучше. Так получается, что музыка часть меня, она должна быть в моей жизни. Это мой утренний кофе, мой отдых вечером. Музыка помогает делать то, что мы бы обычно не сделали. Знаете, я ведь не скачу и не кричу людям в лицо, но силы риффа, идущие из комбика, они, надо признать, довольно не дружелюбные, они грубые, откровенно грубые. Но все это нужно нам на сцене, потому что мы хотим выдавать музыку каждой своей частицей.

Большая часть достойных вещей в жизни требуют работы. Нужно выложиться – ты получаешь то, что вкладываешь. Вот и все, такой универсальный закон. Так что да, это не просто так взял гитару и пошел играть «эгей!». Хотя я так и делал, знаете ли, довольно много, типа – да, я реально крут! Относиться так тоже нужно, но это требует работы, требует самоотдачи, но если ты любишь свое дело, то это не так трудно, как могло бы быть, если бы ты делал то, что тебе не интересно.

Меня ничего так не вдохновляет, как подключится к усилителю, подкрутить настройки и включить звук. Я могу написать 20 риффов просто с ходу, когда звук проходит через меня, когда волны пронзают меня.

Я верю, чтобы сохранить то, что имеешь, нужно и отдавать и раскрываться, принося пользу, помогая другим благодаря своим дарованиям. Для этого у нас есть все, у нас есть больше, чем нужно. Нужно обязательно отдавать, к примеру, рок для детей или другие проекты, в которых я участвую. Мы сыграли концерт на юге и привлекли четверть миллиона долларов, что невероятно. Также мы отдаем инструменты в государственные школы, где сокращается преподавание музыки.

Я думаю, если где-то живет парень, у которого есть талант, и которому нужна какая-то мелочь, что угодно, пусть даже это будет гитара за 5 баксов. Но, если она поможет этому человеку  раскрыться, если это будет примером еще для кого-нибудь и я в этом помог, то это лучшие ощущения, лучшие, чем множество других чувств на планете.